Культура

КиноБизнес изнутри с Ренатой Пиотровски: интервью с Алексеем Гуськовым

30 марта 2023

Рената Пиотровски
продюсер, колумнист Posta-Magazine

Премьера нового сериала Фёдора Бондарчука «Актрисы» по сценарию Паулины Андреевой состоялась 30 марта 2023 года эксклюзивно в онлайн-кинотеатрах Wink и «Кинопоиск». Ведущая рубрики «КиноБизнес изнутри» Рената Пиотровски поговорила с актером Алексеем Гуськовым, принявшим участие в проекте, о работе с Фёдором Бондарчуком, будущем онлайн-платформ и возрождении интереса к театру.

Рената Пиотровски: Сценарист «Актрис» — Паулина Андреева, сама актриса, знающая об этом мире не понаслышке. Как вам кажется, это сказалось на качестве сценария, чувствуется, что это некий грамотный инсайд про актерскую жизнь?

Алексей Гуськов: Безусловно. Но быть инсайдером, чтобы писать хорошие сценарии, недостаточно. Паулина — особый человек, она очень наблюдательна, у нее аналитический ум, она способна работать с деталями и одновременно обобщать. Она — автор. Я помню ее короткий метр, который назывался «Плачу с вами»: там уже было видно, что мы имеем дело с очень талантливым человеком.

А насколько «подвижным» был текст? Экспериментировали ли вы на площадке, корректировали ли диалоги в работе?

Как правило, я стараюсь сохранять авторский диалог. Особенно, если он хороший. У каждого своя профессия, и если бы я хотел говорить собственные диалоги, я бы их сам и писал. Да, на площадке актеры, безусловно, подминают ситуации, написанные в сценарии, под себя, потому что мы должны их обжить, и что-то, конечно же, двигается. Но в данном случае этого было довольно мало.

Вы играете отца актрисы. Как вы считаете, насколько это вообще тяжелое бремя и ответственность: воспитывать и поддерживать человека творческого?

Поддержка нужна любому человеку, просто люди творческих профессий реагируют в случае ее отсутствия, наверное, чуть громче, чем другие. Это давно стало общим местом, но это правда: актеры живут в отражении и питаются вниманием, которое им оказывает публика, это их энергия. Если же говорить конкретно об этой роли, то отец актрисы — и сам актер. Это делает их взаимоотношения еще более комплексными.

Лолита Милявская сказала, что после съемок так зауважала Бондарчука, что стала называть его по имени отчеству, хотя раньше называла просто по имени. Какие у вас впечатления от сотрудничества с Фёдором Сергеевичем?

Учитывая вес и значимость Фёдора в нашем киносообществе и уважение, которым он пользуется, думаю, что с каждым годом людей, называющих его просто по имени, будет оставаться все меньше и меньше. Я пока еще остаюсь в их числе, пользуясь нашей разницей в возрасте и моим знакомством с его семьей. Я был знаком и с его мамой, Ириной Константиновной Скобцевой, и с его сестрой, Аленой Бондарчук, с которой мы вместе играли в театре. Конечно, я стал бы называть его по имени отчеству даже просто потому, что мне приятно вспомнить его отца, Сергея Фёдоровича Бондарчука, которого я знал лично и от которого Фёдор унаследовал как свою огромную харизму, так и невероятно тщательный подход к работе. В работе Фёдор очень прост, прагматичен и профессионален. На площадке он доступен для вопросов, он на них отвечает. Он конкретен, когда он ставит задачу актеру, он знает, чего он хочет добиться. Все это делает работу с ним легкой и приятной.

Сам Бондарчук назвал работу над сериалом «сложнейшим смысловым пазлом». Что было самым сложным в этой головоломке для команды как единого дышащего организма?

Вы сами сравнили команду с дышащим организмом, это хорошее сравнение, потому что именно в работе над сериалом, съемки которого могут длиться достаточно долго, это дыхание важно сохранить до конца, не уставать, начинать каждый съемочный день с той же мотивацией, дисциплиной и энергией, что и в начале работы. Кино — труд коллективный, сериалы — в еще большей степени. Поэтому, безусловно, команда на таком проекте должна дышать в унисон и, в первую очередь, слышать режиссера, понимать его замысел.

Это проект для онлайн-платформы. Как вы считаете, за онлайном будущее — или вы все же настороженно относитесь пока к этой площадке?

У меня нет настороженности по отношению к онлайн-платформам. После периода ковида, когда мы все смотрели кино на экранах наших компьютеров, это было бы странно. Кроме того, качество продукта на онлайн-платформах бывает не просто на уровне телевизионных сериалов или кинофильмов, оно бывает гораздо выше. Прежде всего, благодаря молодым авторам. Благодаря платформам мы постоянно открываем новые имена, новые форматы и новые сюжеты. И выбор огромен, что-то может мне «не зайти» прямо с первых серий, но я тут же найду для себя что-то другое.

В этом году у вас также премьера в Театре Вахтангова — «Амадей» в постановке Анатолия Шульева, вы играете Сальери, а Виктор Добронравов — Моцарта. Почему эта история все еще актуальна, зачем ее ставить сейчас?

Когда мы начинали работу над спектаклем, мы, конечно, задавали себе вопрос, что мы хотим сказать этой историей сегодняшнему зрителю, чем мы его заинтересуем сегодня? История Моцарта и Сальери всем известна благодаря Пушкину, но мы решили рассказывать не про зависть одного композитора к другому, а про неразделенную любовь и в конечном счете про то, как каждый из нас проживает свою жизнь. Потому что вечные темы универсальны.

А какие из виденных ранее «версий» этой истории — в кино или театре — вам дороги? В МХТ имени Чехова более 30 лет шел «Амадей» с Олегом Табаковым в роли Сальери, например…

Я, конечно же, видел фильм Милоша Формана, «Маленькие трагедии» Михаила Швейцера, видел спектакль Марка Розовского с Олегом Табаковым в главной роли, знаю и другие постановки. Мы поэтому их и помним, и перечисляем, потому что у каждой из этих версий истории Моцарта и Сальери есть свои неоспоримые достоинства. Но это не значит, что новая интерпретация невозможна. Сейчас я скажу очень нескромную вещь, но билеты на наш спектакль были раскуплены мгновенно. Мы не делали особой рекламы, мы не завешивали плакатами улицы, но после двух первых премьерных спектаклей пошло сарафанное радио — и это еще раз говорит о том, что зрителю неважно, известен ли сюжет. Зрителю важно, как мы его рассказываем.

Кстати, мне кажется, сейчас, после пандемии, после всех этих разговоров, что театр умрет, случился какой-то театральный бум: зрители валят валом, билетов не достать. С чем связан такой интерес?

Как бы банально это ни звучало, я думаю, что людям сейчас абсолютно необходимо общение с прекрасным. И дело не только в том, что им важно красиво одеться, выйти вечером с друзьями, отметиться потом в соцсетях: «я был там или там». Им необходимо общение интеллектуальное, как Мишель де Монтень написал в своих «Опытах»: «отточить свои мозги о мозги другого человека». И театр сегодня дает им эту возможность.

Сегодняшняя «молодежь» все еще ставит классику, но буквально «выкручивает ей руки», каждый пытается подать знакомый материал максимально неожиданно. А нужно ли это классике? И какую классику вы бы сами хотели «препарировать» современным театром?

Театр — это не музей, и обращение к классике не подразумевает обязательного соблюдения каких-то однажды кем-то установленных правил. И анализировать классику интереснее с точки зрения сегодняшнего дня. Поэтому свобода прочтения должна присутствовать. А дальше все зависит от таланта и умения. Что касается меня, то в выборе ролей меня прежде всего интересовали темы, а не конкретные персонажи или произведения.

Вы в профессии попробовали себя в очень разных ролях: и актера, и продюсера, и президента анимационной студии, и даже преподавателя в Школе-студии МХАТ, но мастером отработали только «одну смену». Почему? Не было отдачи? Слишком нервно?

Да, я выпустил всего один студенческий курс как мастер (но при этом я достаточно долго работал вместе с Константином Райкиным на его курсе), причина — в нехватке времени. То время, которое я уделяю студентам, я не могу уделить себе. А время идет очень быстро.