В ноябрьском книжном обзоре Posta-Magazine: проза поэта Дмитрия Воденникова, воскресные скетчи о жизни и творчестве и новый роман Фредрика Бакмана о детстве, которое всегда внутри, и смелости быть ребенком в мире взрослых.
«Стать счастливым в работе помогают наблюдательность и непраздное любопытство», — уверен немецкий художник-иллюстратор Кристоф Ниманн, что и подтверждает его книга, которая вполне заслуживает именоваться «учебником счастья».
Матвей Бронштейн. Солнечное вещество
М.: Corpus, 2017
Три повести молодого физика Матвея Бронштейна, расстрелянного в 1938 году, напоминают не то по стилю, по интонации, не то по отношению к жизни в целом роман Сюзанны Кларк об английских магах «Джонатан Стрендж и Мистер Норрелл»: истории увлеченных своим делом людей и совершенных ими невероятных открытий. Но если в случае Кларк мы имеем дело с фантазией, фикшеном, чистым жанром, то в текстах Бронштейна — будь то рассказ об открытии гелия (того самого «солнечного вещества», давшего название книге), обнаружении Х-лучей или изобретении радио — вымышленного нет ничего. Сказки же, волшебства — не меньше. Для нас сегодняшних важно знать, как сложилась судьба этого гениального мальчика, помимо прочего, автора ряда научных работ по квантовой гравитации и космологии; мальчика, который мог бы раз и навсегда изменить историю науки. Его убили — не на войне, не в подворотне, не в пьяной драке, не по воле злого случая. Его вполне осознанно, целенаправленно убили наши с вами соотечественники. Впрочем, речь не о них, а о мальчике. Больше всего на свете он любил науку и свою жену Лидию Чуковскую. Он увлекался иностранными языками, был смешливым и впечатлительным. А еще он был одним из самых выдающихся умов ХХ века, вполне возможно, равновеликим Альберту Эйнштейну. Но в разных точках нашей планеты людей ценят за разное, поэтому судьба у обоих сложилась, как бы это сказать, по месту жительства. Один стал почетным доктором двадцати университетов и умер в глубокой старости, воспользовавшись всеми возможностями, какие только могла предложить судьба. Другой тоже стал доктором, но вскоре был расстрелян. Какая у этой истории мораль, решайте сами.
|
|
Дмитрий Воденников. Воденников в прозе: лучшие эссе
М.: Редакция Елены Шубиной, 2017
Если однажды вечером, сидя, например, у себя дома, вы увидите в окне напротив голого человека, то, скорее всего, задержите на нем взгляд дольше, чем диктуют правила дозволенного. Нравится вам это или нет, вы не отведете глаза, пока не рассмотрите его целиком, а вполне возможно, и после тоже не отведете. Так вот, каждый текст поэта и эссеиста Дмитрия Воденникова — это в каком-то смысле голый человек в окне напротив. Вам может быть неловко или даже неприятно, вам может быть странно или даже страшно, но все это не будет иметь значения, потому что он так или иначе неизбежно завладеет вашим вниманием. Пока текст не закончился, пока видение не прервалось, вы к нему прикованы. «Мир куда сложнее, чем мы себе в нашем упрямстве разрешили знать», — пишет Воденников в предисловии. Он сам, вне всяких сомнений, один из немногих, кому удается эту запутанность, пускай в отдельных ее проявлениях, но все же упорядочивать; кому удается первым находить слова для вещей, до него никем не названных — и необходимых к проговариванию. Собранные в книге колонки и эссе выходили в разные годы в «Газете.Ru», бумажной и онлайн-версиях «Русской жизни», журналах «Сноб», Story и других.
|
|
Фредрик Бакман. Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения
М.: Синдбад, 2017. Перевод со шведского К. Коваленко
Поначалу трудно определить, что именно ты читаешь: детскую книгу, где большинство персонажей взрослые, или роман для взрослых, где главный герой — семилетняя девочка. Однако спустя страниц 40–50 становится очевидно, что Фредрику Бакману, автору «Второй жизни Уве», удалось вместить под одной обложкой два совершенно разных романа, хотя история здесь одна. У маленькой Эльсы умирает бабушка, и, несмотря на то что они были лучшими друзьями, девочка довольно скоро понимает, что на самом деле вовсе не были знакомы — просто любили друг друга беззаветно и этого хватало с лихвой. Теперь, когда бабушки больше нет, Эльсе предстоит встреча с призраками прошлого, духами былых лет (переклички с «Рождественской песнью…» Диккенса очевидны, и Бакман не раз упоминает ее в романе). Встречи эти далеко не всегда будут приятными. Но выбора у Эльсы нет — ей придется узнать правду от начала до конца. Должно быть, непросто писать роман о детстве в стране, откуда любое детство родом — большинство из нас выросло именно на шведской литературе (достаточно вспомнить Астрид Линдгрен, Туве Янссон, шведку, родившуюся в Финляндии, но всю жизнь писавшую на родном ей языке, и Яна Экхольма). Еще труднее, наверное, писать книгу, адресованную не детям или взрослым, не всем и каждому, а лично вам, тебе, мне. Однако Фредрику Бакману удалось найти какую-то ранее скрытую от глаз лазейку и создать книгу, которой — теперь это очевидно — в шведском каноне не доставало.
|
|
Кристоф Ниманн. Скетчи по воскресеньям
М.: Манн, Иванов и Фербер, 2017. Перевод с английского Ю. Змеевой
Книгу немецкого художника-иллюстратора Кристофа Ниманна можно читать множеством разных способов. Стоп. Здесь сразу необходима оговорка. Дело в том, что «Скетчи по воскресеньям» вовсе не обязательно читать — вполне достаточно просто рассматривать, поскольку девяносто процентов книги состоит из рисунков и коллажей. Наверняка вы сразу заметите, как часто здесь встречается сочетание различных оттенков охры и черного цвета. Это излюбленная палитра Ниманна, и использует он ее практически везде — от многочисленных обложек, будь то The New Yorker или Wired, до картинок в «Инстаграм* (*Meta Platforms Inc. (Facebook, Instagram) — организация, деятельность которой признана экстремистской, запрещена на территории Российской Федерации)». Что еще сразу бросается в глаза — подчеркнутый минимализм, если не аскетизм выразительных средств: изображения, как правило, схвачены несколькими штрихами, будто бы создавались на бегу, в отрыве от каких-то более важных дел. То же самое, на первый взгляд, можно сказать и о нечастых вкраплениях текста — запечатленных мыслях и наблюдениях, длина которых варьируется от одного предложения до нескольких абзацев. Однако, при всей внешней легкомысленности и кажущейся наивности содержания, «Скетчи по воскресеньям» вполне могут стать настольной книгой для многих, чья жизнь так или иначе связана с созидательным трудом. Возьмем три случайных обобщенных постулата. 1. Стать счастливым в работе помогают наблюдательность и непраздное любопытство. 2. Художника делает из человека не только трудолюбие, но в не меньшей степени — неуверенность в себе. 3. Случайных идей и внезапных озарений — не существует.
|
|
Эмма Клайн. Девочки
М.: Фантом Пресс, 2017. Перевод с английского А. Завозовой
Дебютный роман Эммы Клайн, вышедший в США в 2016 году и ставший, по версии сайта Amazon.com, «мгновенным бестселлером». Действие книги происходит в конце шестидесятых, и, хотя назвать «Девочек» стилизацией можно разве что с большой натяжкой (как таковых примет времени здесь не так уж много), в широком смысле речь идет именно о своеобразном закате вполне конкретной эпохи. Однажды, сидя на парковой скамейке, четырнадцатилетняя Эви Бойд видит группу девочек, схожих между собой и разительно отличающихся от всех остальных людей вокруг. Точнее, сперва она слышит смех и рефлекторно оборачивается. По сути, дальнейшую судьбу Эви определит поворот головы: вскоре она станет одной из этих девочек, членом тайного сообщества, возглавляемого харизматичным Расселлом. За Расселлом и девочками с легкостью угадываются реальные прототипы истории: Чарльз Мэнсон и его «Семья». Но книга Эммы Клайн — не о зверствах и извращенном сексе, хотя того и другого здесь, в общем, вполне достаточно, а о том, как далеко и до какой степени не туда могут завести одиночество, растерянность и робкая мечта о другой жизни. О той самой четырнадцатилетней девочке, сидящей внутри каждого из нас, — вне зависимости от половой принадлежности.
